Даниэль Риккардо признал, что у него от сердца отлегло, когда в последний момент было принято решение об отмене Гран При Австралии. По его словам, Формула 1 играла с огнём, когда предпринимались попытки всё-таки провести гонку, несмотря на риски, связанные с распространением коронавируса.
«До этого я однозначно недооценивал серьёзность ситуации и не так уж много думал на темы, связанные с вирусом, хотя в глубине души испытывал тревогу, – сказал австралийский гонщик Renault. – Мы явно играли с огнём. Теперь каждый начинает вспоминать всех, с кем контактировал, с кем разговаривал, пока мы были в Мельбурне. Тут легко и с ума сойти.
Ведь всего за несколько недель до этого на тестах в Барселоне не было никаких ограничений, а в Европе в это время года все ходят простуженные. И теперь твоё воображение начинает работать.
По мере приближения дня гонки мы видели, что происходит в других видах спорта, например, в NBA, и я думал, что мы совершенно точно не должны проводить гонку.
В то утро пятницы телефоны у всех просто раскалились. Одним из тех, кому я позвонил, был Макс Ферстаппен, чтобы узнать, что он планирует делать. Я думал о том, что раз гонку отменили, надо как можно скорее выбираться из Мельбурна, пока ситуация не превратилась в дурной спектакль. Но до того, как улететь оттуда, мне хотелось понять, что собираются делать другие гонщики.
Я планировал вернуться домой в Перт, где живёт моя семья – там я останавливался перед тем, как отправиться в Мельбурн, поэтому какие-то мои вещи остались там. Я не собирался рисковать и лететь куда-то ещё».
Как рассказал Риккардо, ситуация осложнялась тем, что утром 13 марта вокруг трассы в Альберт-парке собралось очень много зрителей, ожидавших начала тренировок: «Со стороны просто советовать и говорить, что действовать надо было более чётко, но когда ты находишься внутри этой ситуации…
Наивно говорить, что я всё это предвидел – мало кто мог предположить, что всё сложится именно так. Мы все были расстроены из-за отмены гонки и очень переживали за тех, кто работал в Альберт-парке, кто пришёл туда в качестве зрителей, кто собирался смотреть гонку по ТВ, но всё-таки это было на 100% правильное решение.
В воскресенье, когда должна была состояться гонка, я уже был дома и испытал странное ощущение. Примерно в тот момент, когда Гран При должен был стартовать, я подумал: «А ведь я сейчас должен сидеть за рулём машины Формулы 1». И мне стало грустно».
