Авторитетный британский журналист Марк Хьюз рассуждает о том, что заставило Даниэля Риккардо принять довольно смелое решение и перейти в Renault, расставшись с Red Bull после стольких лет сотрудничества.
Кто знает, какими соображениями в действительности руководствовался Даниэль Риккардо? Он две недели протаскал с собой неподписанный контракт с Red Bull, в котором были учтены все его запросы, а потом сделал глубокий вдох и выпрыгнул из гнезда.
Можно ли это считать прыжком в пропасть грядущего забвения? Или он бросился в восходящий поток, который подхватит его, и однажды мы станем свидетелями того, что сбудется мечта Даниэля, и он станет чемпионом мира? Считает ли он, что любой из этих сценариев более предпочтителен, чем оставаться в команде, где он начинал чувствовать себя оттёртым в сторону, поскольку Макс Ферстаппен, даже не прилагая для этого особых усилий, явно привлекал к себе всё больше внимания Red Bull?
Ситуацию Риккардо вряд ли можно сравнивать с той, в которой был Льюис Хэмилтон, когда переходил из McLaren в Mercedes. Он тогда расстался с командой, входившей в число претендентов на титул, чтобы продолжить карьеру в другой команде, располагавшей огромными финансовыми ресурсами, уже одержавшей первую победу и весьма перспективной. Скорее это похоже на переход Фернандо Алонсо из Ferrari в McLaren: да, есть вполне очевидные поводы для недовольства, не всё так уж гладко, всегда что-то мешает добиться настоящего успеха, но альтернативный вариант далеко не столь привлекателен, и может быть, дела ещё наладятся, а может и нет.
Разумеется, Renault, куда переходит австралиец – одна из заводских команд, но финансируется она далеко не так, как Mercedes, Ferrari и даже не так, как Red Bull. И хотя в этом году она часто была «лучшей среди остальных», уступая только трём топ-командам, при этом не раз бывало, что жёлто-черные машины проигрывали Red Bull, на которых стоят точно такие же двигатели Renault, целый круг. Это не то отставание, которое можно отыграть за сезон или два.
Какими бы ни были мотивы, которыми руководствовался Риккардо, какой бы ни была логика его решения, для него это всё-таки рискованный шаг. Ему уже 29, и, видимо, он не верит в то, что за рулём машины Red Bull с двигателем Honda в ближайшие пару лет у него будет возможность побороться за титул (кстати, формально команда пока даже не может гарантировать, что останется в чемпионате после 2020 года). Почему бы тогда не провести эти два года в команде, прописавшейся в Формуле 1 как минимум до 2024 года, приняв участие в её становлении? Может быть, после 2021-го бюджеты всех участников чемпионата будут сокращены до уровня Renault. Не исключено, что Даниэль рассуждал так: «Либо всё получится, либо нет, но мне терять нечего».
Однако сложно отделаться от подозрений, что его решение лишь частично поддаётся логическому объяснению. В значительной степени оно принималось под влиянием эмоций. Амплуа улыбчивого шутника – лишь витрина, за которой скрывается честолюбец, жаждущий успеха. В юные годы Риккардо вообще не умел скрывать расстройства, когда терпел поражения, и огрызался даже на друзей. Ярость и агрессия никуда не делись – они лишь приняли иные формы. Решение перебраться из родного Перта в Европу далось ему нелегко; он понимал, что ему предстоит взобраться на высокую гору, и чувствовал, что это ему под силу.
Когда Даниэля приняли в юниорскую программу Red Bull, у него не осталось сомнений: это путь в Формулу 1. Он верил в себя, и теперь всё зависело только от того, насколько конкурентоспособными будут машины, которые ему смогут предоставить в Red Bull. Кстати, уже в те годы эта команда начинала успешно громить всех своих соперников.
В результате после периода ученичества за рулём Toro Rosso Риккардо оказался в Red Bull Racing, где заменил Марка Уэббера: это произошло в тот момент, когда начиналась новая гибридная эра, и на машинах, созданных в Милтон-Кинсе, стояли не самые конкурентоспособные двигатели Renault.
К удивлению многих, Даниэль тогда одолел Себастьяна Феттеля, четырёхкратного чемпиона мира. Но для него это была чистая формальность, несколько компенсировавшая разочарование, связанное с тем, что золотой период в истории Red Bull уже позади.
А затем на сцену вышел Макс Ферстаппен, напористый вундеркинд, выросший едва ли не в паддоке Формулы 1, чрезвычайно одарённый от природы и не ведающий сомнений. Риккардо пришлось поднапрячься и вступить с ним в борьбу – иногда он опережал юного голландца, иногда проигрывал ему. Однако тот намного моложе, и у него в запасе намного больше времени. Соперничать в этом плане с Ферстаппеном – всё равно что пытаться преодолеть силу встречного ветра ураганной силы. Вполне естественно, что в окружении Риккардо всё это вызывало тревожные настроения – похожая ситуация несколько ранее была в лагере Карлоса Сайнса, когда тот был напарником Макса в Toro Rosso.
А потом, в конце апреля этого года, произошла та памятная авария в Баку. Как прокомментировали в Red Bull фирменный манёвр, предпринятый тогда Ферстаппеном (кстати, второй раз смещаться с траектории запрещено правилами) против своего же напарника? Оба гонщика виноваты в равной степени, – заявила команда. И Риккардо пришлось это стерпеть. Но о чём на самом деле шла речь во время разговора, происходившего за закрытыми дверями?
Наверняка Даниэля с его характером настоящего спортсмена одолевали разного рода неприятные вопросы: а что если Ферстаппен начнёт его регулярно опережать? Какие новинки команда будет устанавливать на машину голландца? Какой ему достанется двигатель? Может быть, его силовая установка лучше, чем моя?
Может быть, у Риккардо складывалось ощущение, что команда всё больше работает на Ферстаппена. Может быть, подобная перспектива казалась ему не слишком привлекательной. Возможно, он почувствовал, что пора предпринять некий неожиданный манёвр.
Когда он что-то подобное творит по ходу гонки, часто кажется, что вот сейчас всё закончится неприятностями – однако каким-то образом Даниэлю удаётся успешно совершить обгон. Получится ли у него на этот раз повторить то же самое за пределами трассы?
