В четверг на пресс-конференции FIA в Сочи Льюис Хэмилтон подробно рассказал, как формировал состав «Комиссии Хэмилтона», а также пояснил, почему в Муджелло надел футболку с призывом наказать виновых в гибели Бреонны Тэйлор.
Вопрос: Льюис, в этот уик-энд вы можете сравняться с Михаэлем Шумахером по количеству побед в Формуле 1. Что значил бы для вас такой успех, и планируете ли вы каким-то особенным образом отметить его, если одержите 91-ю победу?
Льюис Хэмилтон: Честно говоря, я не знаю, что значило бы для меня такое достижение. Не представляю, что вам ответить. Прежде всего, я должен сработать хорошо. Как вы заметили, на этой трассе Валттери одержал свою первую победу, здесь он всегда очень быстр, да и Red Bull в прошлом году в Сочи были очень конкурентоспособны. Добиться победы будет непросто, но если это случится…
Знаете, когда-нибудь я сравняюсь с Михаэлем, возможно, уже скоро, но я не знаю и не могу вам сказать, как буду себя при этом чувствовать, что будет значить для меня такой успех, и будет ли он так уж важен на фоне гораздо более значимых событий и процессов, что происходят в мире. Это огромная честь, но не более.
Вопрос: Льюис, мой вопрос о Михаэле. Помните ли вы, как впервые беседовали с ним? Как складывались ваши отношения на протяжении многих лет, и поддерживаете ли вы связь с семьей Михаэля Шумахера?
Льюис Хэмилтон: Я не контактировал с семьей Михаэля, разве что с его сыном Миком. Я не помню первую гонку… Пожалуй, первое воспоминание – уик-энд в Имоле, когда погиб Айртон Сенна. С того момента я много лет наблюдал за успехами Михаэля… Я ответил на вопрос?
Вопрос: Как складывались ваши отношения с Михаэлем?
Льюис Хэмилтон: Я бы не сказал, что у нас были какие-то отношения. Я впервые встретил Михаэля на картодроме в Керпене, и для меня, ещё совсем ребенка, было здорово оказаться на одной трассе с чемпионом мира! Мне даже удалось немного поговорить с Шумахером – не помню, о чём именно, это было очень давно. Гораздо лучше я помню, как после Гран При Абу-Даби мы обменялись шлемами – невероятно, что Михаэль смог уделить мне время и согласился на обмен. Пожалуй, тот его шлем – самый ценный из всех, что у меня есть. Между нами никогда не было долгих искренних разговоров, но я всегда восхищался Михаэлем.
Вопрос: Льюис, вы объявили состав Комиссии Хэмилтона, притом в неё вошел бывший руководитель McLaren Мартин Уитмарш. Расскажите, по какому принципу вы выбирали членов Комиссии, и какими будут следующие шаги.
Льюис Хэмилтон: Процесс получился довольно долгим, мне хотелось заполучить в Комиссию самых лучших специалистов и притом сформировать разнообразный состав. Мартин сыграл большую роль в моей карьере – в юности я едва ли не каждую неделю досаждал ему просьбами помочь мне пробиться в Формулу 1!
Примечательно, что Мартин хотел помочь мне добиться успеха и не считал цвет моей кожи какой-то проблемой или препятствием. Некоторых людей я пригласил в Комиссию, чтобы через участие в разработке новых принципов они смогли в большей степени влиять на ситуацию. Мне хотелось сформировать группу максимально разнородной, чтобы она смогла проанализировать всю имеющуюся информацию и представила наилучшие рекомендации. Кроме того, учитывалась и личная репутация – было много людей, которых я поначалу хотел видеть в Комиссии, однако их репутация оказалась не настолько хороша, как у тех, кого вы наблюдаете в составе.
Я лично беседовал с каждым членом Комиссии, недавно у нас состоялась общая видеоконференция в Zoom – меня очень вдохновляет, что все готовы работать вместе, и что каждый готов приложить максимум усилий для наилучших результатов.
Вопрос: Льюис, вы совершенно четко обозначили своё неприятие расизма и выступаете против жестокости со стороны полицейских. Планируете ли вы в ближайшее воскресенье как-то по-особенному привлечь внимание к этим проблемам?
Льюис Хэмилтон: У меня нет каких-то особенных планов. Мы вновь проведем церемонию перед стартом гонки, но какое-то специальное послание я не готовил, поскольку не знаю, как обстоят дела с подобными проблемами в России. Мы по-прежнему будем использовать имеющуюся платформу, чтобы выразить коллективное мнение – точно так же, как делали в предыдущих Гран При.
Я понимаю, что ситуация не изменится в момент, на это потребуется много времени – возможно, гораздо больше, чем я буду выступать в Формуле 1, или даже больше, чем мне отмерено судьбой. Но задача остаётся прежней – ради будущих поколений совместными усилиями изменить положение дел к лучшему.
Вопрос: Льюис, есть неочевидная грань между привлечением внимания к безнаказанности и политическими заявлениями. В Муджелло вы вышли на церемонию против расизма в футболке с надписью, призывающей арестовать полицейских, застреливших Бреонну Тэйлор – как отнеслись к этому в FIA? Они объяснили, какие действия корректны, а какие – нет?
Льюис Хэмилтон: Не знаю, я не обсуждал это с FIA. Здорово, что болельщики поддержали этот жест, я ни на мгновение не пожалел о своем поступке. Я всегда поступаю так, как считаю правильным, в той ситуации тоже следовал зову сердца и сделал то, чего ранее в Формуле 1 не делал никто.
Люди часто говорят, что спорт должен быть вне политики, но в данном случае проблема касается нарушения прав человека, и мне кажется, что мы должны акцентировать на ней внимание. За Формулой 1 следят миллионы людей, у них разная культура, разный жизненный опыт, и мы должны продолжать нести им позитивный посыл – особенно в вопросе всеобщего равенства.
Вспомните реализуемую FIA программу повышения безопасности на дорогах общего пользования – можно сказать, эта программа тоже направлена на защиту прав человека. Я не знаю, как поступлю в этот уик-энд, но в жизни мне не раз приходилось иметь дело с разными ограничениями, притом эти ограничения не могли заставить меня отказаться от задуманного. Я буду работать с FIA и FOM, чтобы мой посыл аудитории был корректным – в этом плане всегда можно добиться большего, но это приходит постепенно, с опытом.
Вопрос: Льюис, в продолжение вопроса о количестве побед. В 2000 году в Монце Михаэль Шумахер сравнялся с Айртоном Сенной по числу побед и на пресс-конференции после гонки не смог сдержать слёз. Мы не ожидаем от вас такой же реакции, но, должно быть, вам сложнее настроиться на уик-энд, когда до рекорда рукой подать? Понимаю, победа не гарантирована, но вы наверняка понимаете, что шансы повторить достижение Шумахера очень высоки…
Льюис Хэмилтон: Кажется, я видел тот момент с пресс-конференции. Не помню, смотрел ли я запись целиком, наверняка Михаэль тогда объяснил свою реакцию. Все гонщики любят свою работу, всем приходится иметь дело с эмоциями и прессингом.
Не знаю, почему так, но я совсем не думаю о каких-то цифрах или показателях. Я отношусь к предстоящей гонке так же, как к любой другой, и буду изо всех сил стараться опередить Валттери и остальных соперников. Я знаю, насколько сложно опередить всех, и потому думаю не о рекорде, а о конкретных задачах по ходу уик-энда.
Если же говорить о количестве титулов, здесь ситуация немного отличается. Победа в чемпионате – это всегда результат долгой работы. Тебе кажется, что до успеха очень далеко, что он практически недостижим. Ты выкладываешься на пределе, но никогда не бываешь абсолютно уверен в том, что всё получится. А когда успех всё-таки приходит, ты уже думаешь о том, что дальше. Возможно, в случае повторения рекорда мне потребуется некоторое время, чтобы осознать, чего я добился.
Вопрос: Льюис, уверен, вы слышали, что в FIA размышляли о том, как реагировать на надписи на футболке, что была на вас в Муджелло. Не кажется ли вам, что в FIA недооценивают серьезность проблемы? Они обозначили, какими могут быть правила относительно надписей на футболках, что дозволено, а что – нет?
Льюис Хэмилтон: В FIA работают умные люди, и я надеюсь, что они понимают серьезность проблемы. Но, будучи организацией, FIA должна действовать в определенных рамках, они стараются удовлетворить интересы всех сторон, а это очень непросто.
Опять же, мы имеем дело с новой для всех ситуацией. На протяжении многих лет людей устраивало то, как живёт и функционирует общество, но молодое поколение в большей степени обеспокоено ситуацией с неравенством и считает, что нужны перемены. Необходима дискуссия, а поступки вроде того, что был у меня в Муджелло, призваны эту дискуссию вызвать – без той надписи на футболке диалог бы не начался.
Я не обсуждал эту тему с FIA, но слышал, что в пятницу они планируют представить новые правила насчёт того, что можно, а что – нельзя. Но вне зависимости от того, насколько я буду согласен с этими правилами, я продолжу работать с FIA и FOM, чтобы мы пришли к единому мнению и вместе работали над проблемой. Считаю ли я, что в FIA и FOM полностью осознают серьезность проблемы? Не знаю. Возможно, в будущем мы будем одинаково смотреть на вещи.
Вопрос: Льюис, мой вопрос не о количестве побед, а о том, как вы шли к рекорду. Критики говорят, что у вас всегда была лучшая машина, лучшая команда, однако это принижает ваш личный вклад в успех Mercedes. Насколько вы горды тем, что помогаете Mercedes на протяжении многих лет подряд оставаться сильнейшей командой чемпионата? И в какой мере успех команды объясняется вашей личной конкурентоспособностью?
Льюис Хэмилтон: Я всегда говорил о себе как о звене одной большой цепи, вряд ли вы услышите от меня, что успех Mercedes – исключительно моя заслуга. У нас многочисленный коллектив, в котором все сотрудники неустанно трудятся день за днем, неделя за неделей – я каждому из них очень благодарен! Не считая самого пилотажа, нет ничего лучше, чем наблюдать, как эти потрясающие умы совместными усилиями каждый год строят очень быструю машину, всякий раз придумывая нечто инновационное.
Что касается моей роли, в некоторых процессах я участвовал с первого дня работы с Mercedes, помогал команде меняться… Мы с Валттери помогаем направить усилия гениальных инженеров в нужное русло, подсказываем им, над какими областями нужно поработать, чтобы мы потом обеспечили наилучшие результаты на трассе. Будучи командным игроком, я всегда прилагаю максимум усилий, чтобы оправдать надежды коллектива.
Вне зависимости от того, насколько велико наше преимущество, или как сильно мы уступаем соперникам, на трассе и за её пределами мы всегда стремимся сработать максимально здорово. В истории команды бывали ситуации, когда мы были медленнее Red Bull или Ferrari, но всё равно выигрывали гонки. Секрет нашего успеха в фантастически слаженной работе и постоянном стремлении к совершенству.
